То-ли видится, то-ли кажется,
                                    То-ли Бес на могиле куражится.





     В моей жизни было несколько жутких историй. Сегодня я вам расскажу про ту, от которой до сих в жилах кровь стынет, про ту, о которой я не могу вспоминать без содрогания. А по сему, прошу слабонервных и особо чувствительных покинуть страницу.

       Я никогда не боялась кладбищ. Мне было десять лет когда в наш дом пришли похороны. Умер дедушка по папиной линии, он всегда жил с нами. На его похороны моя сестра сплела огромный васильковый венок. Так вот, первой ходить на кладбище пристрастилась именно она, а поскольку мы с ней были погодками, то всюду ходили вместе. По дороге на кладбище Вера собирала цветы и потом сидя  у  дедовской могилки, часами плела венки. За это время я успевала прибрать могилку, подкинуть охапку цветов сестре для венка и у меня оставалось ещё уйма времени. Я стала бродить средь могилок и рассматривать портреты, надписи. Потихоньку моё воображение научилось рисовать картины чужих, ушедших жизней. Мне стало нравится бывать на кладбище, там я ощущала покой и умиротворение.

     Вот так я и обрела пристрастие к чужим могилам и судьбам. Если бы я могла знать, какую злую шутку со мной сыграет это пристрастие!


     Пролетели годы, выросли дети, развалилась страна СССР. Один за одним умерли наши родители и брат. Все они похоронены в Ташкенте на улице Боткина. 
     Это старое кладбище с годами оказалось почти в центре города. У самого её входа находится могила погибшей в авиакатастрофе футбольной команды "Пахтакор".  Спортсмены, светила медицины, науки, культуры. Кладбище уникально своими захоронениями, фамильными склепами, памятниками. К тому времени я уже жила в России, но в каждый свой приезд в Ташкент я навещала могилки родных и по старой привычки позволяла себе немного побродить по кладбищу.
     Однажды моё внимание привлекло одно очень интересное надгробие.  Огромный белый мраморный ангел распахнул свои крылья над всей могилой, ограда была увешана афишами и мраморными табличками. На них была изображена  актриса в разных ролях. Дверца ограды была открыта, экстравагантная старушка, в траурных одеждах, украшала  могилку. Вокруг ограды буйно цвели кусты сирени, мраморная плита была усыпана белыми и чёрными розами. Мне стало интересно и я подошла вплотную к ограде.  Старушка сразу оживилась, спросила меня - бывала ли я в театре  Горького, знаю ли я эту актрису. Признаюсь, что в театре бывала, но актрису не помню. Вот тут-то всё и началось:-  Как! Воскликнула старушка.- Вы не видели меня в роли Офелии?! Встав в позу, жестикулируя руками, она начала читать один монолог за другим. Вокруг стала собираться толпа зевак. Чем больше народу собиралось вокруг тем больший кураж охватывал старую актрису. Наконец, совсем обессилев, она рухнула на могилу и громко причитая стала рыдать. В толпе нашлось несколько осведомлённых человек.  Оказалось, что старушка оплакивает самою себя. На  захоронении своих родственников она оформила место своей собственной могилы и превратила её в театральные подмостки. Как только публика разошлась, актриса  села на скамейку и впала в немое оцепенение. 
       Уходя, я и представить не могла, что судьба ещё раз сведёт меня с этой актрисой и я стану единственным зрителем её последней игры.

       Так случилось, что много лет я не могла приехать в Узбекистан. И вот, через десять, лет я снова на том кладбище. Навестила родных, всем поставила свечки и направилась к церкви, скоро должна была начаться служба. Май месяц в этих местах всегда сопровождается грозами да ливнями. Вот и на этот раз тучи сгущались, вот-вот рванёт ливень. А дорога к церкви как раз шла мимо актёрской могилы. С трудом отыскиваю  знакомое место, нахожу глазами ангела и столбенею. Перед моим взором заброшенная могила, поблекшие и  стёртые афиши. Пожухлая трава полностью покрыла полуразрушенный дождями памятник. Понимаю, что её больше нет. У меня в руках ещё несколько свечей. С трудом открываю калитку. Небо потемнело, нависло над кладбищем, вокруг ни души. Жутковато, на душе кошки заскребли. Сквозь траву пробираюсь к надгробной плите. Наклоняясь  очищаю место для свечки  за упокой души актрисы. Зажигаю её на месте старой лампадки и .... замираю... Снизу, из за чёрной плиты, на меня смотрит старое, грязное, обрамлённое патлами  нечёсаных волос,  искажённое злобой лицо. Бесцветные губы, обнажив  два клыка шипят мне в лицо:-А я ещё жи-ва-я..! Бьёт колокол к службе. Вверх взлетает костлявая рука в лохмотьях вместе с криком:- По ком звонит колокол?  По мне! Шарахаюсь назад и упираюсь спиной в одну из мраморных табличек на изгороде. Сверкает молния, в её вспышке вижу как на меня надвигается  старуха,  сотрясая скрюченными кистями рук. Двигаясь вдоль ограды отыскиваю выход. В голове почему-то одна мысль - не поворачиваться к ней спиной. Гром, молния, ведьма наплывающая на меня с дикими звуками злорадного хихиканья. Сердце замерло, полный паралич. Задом,  тихонько выбираюсь на широкую дорогу ведущую к церкви, разворачиваюсь, секунда и я уже в церкви.  Понимаю - надо поставить свечу за здравие. Трясущимися руками достаю и  зажигаю её. Губы шепчут - прости, прости. Началась служба, становится легче, перестало  знобить. Глядя на догорающую свечу успокаиваюсь. Догорела, поднимаю глаза к образам и...... вижу только крест, обвожу взглядом храм и понимаю - я не туда поставила свечку, она полностью сгорела за упокой. Задыхаюсь, совсем плохо, иду к выходу.  Бреду по аллее кладбища в полуобморочном состоянии. Льёт дождь. У самых ворот скопилась толпа. Поравнявшись с ней вижу катафалк и милицию. Останавливаюсь, на земле   лежит  мёртвый человек. Кто-то переворачивает его и на меня смотрят ещё открытые  но уже потухшие, безразличные глаза актрисы..