С великим богачом поэт затеял суд,
И Зевса умолял он за себя вступиться.
Обоим велено на суд явиться.
Пришли: Один и тощ и худ.
Едва одет, едва обут.
Другой весь в золоте и спесью весь раздут.
Умилосердися Олимпа Самодержец!
Тучегонитель. громовержец!
Кричит поэт. Чем я виновен пред тобой,
Что с юности терплю Фортуны злой гоненье?
Ни ложки, ни угла: и все мое именье
В одном воображенье.
Меж тем, когда соперник мой,
Без выслуг, без ума, равно с твоим кумиром,
В палатах окружен поклонников толпой,
От роскоши и неги заплыл жиром.
А это разве ничего,
Что в поздний век твоей достигнут лиры звуки?
Юпитер отвечал. А про него
Не только правнуки - не будут помнить внуки.
Не сам ли славу ты в удел себе избрал?
Ему ж в пожизненность я блага мира дал.
Но верь, коль вещи бы он боле понимал
И, если бы с его умом была возможность
Почувствовать свою перед тобой ничтожность -
Он более б тебя на жребий свой роптал.
Свежие комментарии