Сгустился сумрак, из тумана,
Нависнув клочьями обмана,
Ночь обметает город мой
Молочно-белою каймой.
Мы - петербуржцы! Слава нам вовеки!
Из Ленинграда родом, что не грех;
И Вий, когда ему подняли веки, -
Воскликнул, - Этот город лучше всех!
Однажды Питер посетил сам Пушкин,
Но времена, увы, - весьма лихи;
Хлеб был по карточкам. Лишь небольшой осьмушкин
Ему давали на день за стихи.
Держали львы мосты над Петербургом,
Изверзнув сталь канатов из пастей,
И каждый скульптор мнил, что Демиургом
Он станет, веря в целостность частей.
Хрясь! И облако вонзилось
Непосредственно в туман;
Ночь средь бела дня возилась,
Сунув сумерки в карман.
Чпок! И Питер стал белесым,
Среди ночи, белой столь,
Что дворец, покрытый тесом,
Поперечно виден вдоль.
Оп! Средь ночи разбелелось,
Нонче питерцы не спят;
А в Неве, купаясь, грелось
Солнце, рыжее до пят.
Ох, уж эти белы ночи!
Красны девицы не спят,
Смежить веки им нет мочи,
Где-то лошади хрипят...
Это - питерские кони,
С седоками набекрень,
И играет на гармони
Шведский гимн Петрова тень.
Белых ночек простыня
На игривого коня
Опустила свой покров...
Славься, славься, град Петров!
Лит из бронзы всадник медный!
Перепутал Пушкин, бедный,
Сплав с металлом в чистом виде...
Мы на Сашу не в обиде.
Петербуржцы открывают двери,
Белую к себе впуская ночь;
Дремлют львы, - старательные звери,
Призванные городу помочь.
Светлые июньские рассветы -
Продолженье синих вечеров;
Ночи нет... но на челе планеты -
Тени улетевших с неба снов.
Заплетает ночь свою косичку,
Белую, и нежную, как шелк;
Где-то там, в веках, подносит спичку
К трону нераскаявшийся полк.
И порой спускаются на город
Сумерки, в которых тонут дни;
Времени вращающийся ворот
Отстранясь, не трогают они.
Свежие комментарии